Можно ли пообщаться с этим артистом, не задавая вопросов о «Зените», шляпе и роли Д’Артаньяна? Легко!

Михаил Сергеевич и сам в какой-то степени считается символом города. Туристы, гуляющие по центру в районе Эрмитажа, Мойки, Конюшенной площади, иногда встречают любимого актера и непременно просят с ним сфотографироваться. Сегодня народный артист России рассказал «Комсомолке» о своем Петербурге.

«ПРЕДКАМИ НЕ КИЧУСЬ»

— Сейчас ушел один, может быть, из последних настоящих петербуржцев — Александр Аркадьевич Белинский. Человек с энциклопедическими знаниями, профессионал в своей работе. Вежливый. Знающий все и вся: и город, и актеров, и художников, и архитекторов, и все улицы. Спроси его, как пройти, и сразу получишь целую лекцию о Петербурге. Изысканный, знающий языки — такого и называют петербуржцем. Я к подобным не отношусь. Стараюсь быть максимально доброжелательным ко всем, но мне далеко до него.

— А вдруг остались еще настоящие петербуржцы?

— Может быть, какие-то билетерши в театре, работники музеев, которые еще хранят в своей душе тот образ. Для большинства он нейтрализован огромными шагами технической революции. Появились навигаторы, и ни у кого не надо спрашивать дорогу. Везде интернет. У всех смартфоны.

— Говорят, Петербург вымирал после революций и войн, вновь заселялся… Может, и нынешних приезжих перемелет в петербуржцев?

— Не уверен. Когда-то был Институт благородных девиц. Сейчас даже трудно себе представить, что такое благородная девица. Так и настоящий петербуржец — мы даже представления не имеем, что это такое в первоначальном смысле. То, о чем мы говорим, превратилось в сказку. Письмо петербуржца прочитать практически невозможно. Эсэмэска и все. А в ней разве можно сказать что-нибудь толковое?

— Вы своими предками гордитесь?

— Нет, я не испытываю таких чувств. Безумно им благодарен, я их помню и люблю. Но превосходства, оттого что у меня были в роду дворяне, не чувствую. Не кичусь родовитостью. Гордиться предками всегда хорошо и радостно, но это внутреннее чувство, которое внешне не должно проявляться.

«ПОД ДОЖДЕМ ГУЛЯЮ БЕЗ ЗОНТА»

— Михаил Сергеевич, вы стараетесь уезжать из города пореже. Что вас держит в Петербурге?

— Это мой дом. Любовь к отеческим гробам, к родному пепелищу — лучше не скажешь. Это все родное, близкое, чем я дорожу, к чему привык. К этому воздуху, нашей погоде, петербуржцам, каналам, Неве. Даже не задумываешься, что люди тратят деньги, покупают путевку, чтобы побывать в Петербурге, а ты находишься здесь бесплатно!

— На днях подсчитали, что наш город самый пасмурный город России. Вас это не тяготит?

— Нет, конечно, я радуюсь солнцу, как все. Но долго не переношу. Пасмурная погода мне симпатичнее. Она более добрая. Не люблю контрастов. Вечное солнце или вечный туман — нет. А вот такая средняя погода приятна.

— А в дождик вы зонтик берете?

Фото: Тимур ХАНОВ

— Никогда в жизни! Люблю ходить под дождем без зонта. Не пользуюсь им, так же как перчатками. Не люблю перчатки и зонты.

— Вы живете около Эрмитажа, напротив дома Пушкина. А кто-то на окраине, в ужасной блочной многоэтажке. Есть разница?

— В спальных районах бываю очень редко. А в центре, конечно, фантазия работает: вот тут Александр Сергеевич прошел, сюда завернул. Здесь пронесся в кибитке с лошадьми. Тут поэт завтракал, там чай пил… Что касается меня — хожу в Летний сад гулять с внуком.

— Хорошо, когда ребенок с детства видит красоту. Это должно влиять на развитие.

— Очень на это рассчитываю. Говорят же, архитектура — застывшая музыка. В этих зданиях, садах, парках, среди деревьев и скульптур есть такая гармония, которая впитывается в малыша, когда он просто смотрит на них. Это не значит, что в поле, на природе нельзя найти свои прелести. Но если говорить о городе, то Петербург идеальный.

РОС В КОММУНАЛКЕ

— Вы в детстве по городу гуляли?

— Мама водила меня в Летний сад, почти каждый день. Ходили в кино с папой, на Невский, смотрели мультфильм «Кто первый?» («Союзмультфильм», 1950 год. — Прим. ред.). Бывал в театрах. Ну и, конечно, гулял. Дворы были тогда заполнены детьми — телевизоров-то мало. А сейчас я что-то не вижу ребят, которые играют на улице. Может, в других местах собираются?

— То есть вы тусовались во дворе?

— Мы не тусовались — мы просто гуляли. Полно было игр — штандер, казаки-разбойники, колдунчики, прятки, пятнашки, ножички, зубарики. В дочки-матери, в продавцов.

— А где ваш первый двор был?

— На Гончарной улице.

— Отдельная квартира?

— Нет, как у всех — коммуналка. По соседству еще три семьи, а всего четыре комнаты.

— Дружные соседи?

— Конечно! Тогда, после войны, все были дружные. И все по коммуналкам. Редко когда встретишь человека, у которого отдельная квартира, — это вызывало ощущение чуда. Уж не говоря о машине! А если у кого-то имелся персональный телефон, можно было приходить и звонить когда угодно. Горячая вода, ванна — ничего этого не имели. Замков, бронированных дверей — тоже. Но все было как-топо-другому, по-человечески. Люди тогда добрые жили, душевные, милосердные. Сейчас изменилось все кардинально.

— Живут обособленно?

— Раньше я знал практически всю лестничную площадку. И не только в своем парадном. Сейчас ни с кем не общаюсь. Все по своим скворечникам разлетелись. Есть друзья по работе, соседи по даче. И все. Больше общаться не с кем. Да и не хочется. Не так уж много времени, чтобы уделить его родным и близким, а на остальных вообще не хватает.

— Из того времени остались какие-то вещи, игрушки?

— Ничего. Кроме памяти, которая со временем становится все более яркой. Чем ты старше, тем больше помнишь детство и отрочество. Буквально по дням.

— Какие самые яркие воспоминания?

— Первая поездка на метро, когда оно открылось на площади Восстания. Смерть Сталина, тогда много народу высыпало на улицы и около Московского вокзала собралась огромная толпа. Мне было всего три года, но почему-то запомнилось. Самые яркие воспоминания связаны с родителями. Помню, как первый раз потерялся. Пошел на Московский вокзал без разрешения и заблудился. Нашла мама. Тогда мне казалось, что двор у нас огромный. А теперь все такое маленькое и рядом как на ладони.

— Город изменился?

— Не то слово. Если бы я его увидел в таком виде, как сейчас, не понял бы, что это Россия. Подумал бы, что город иностранный: половина названий не на русском.

ОТКРОВЕННО

«Когда рядом внук, фотографироваться отказываюсь»

— Внук у вас уже большой…

— В апреле два года. Считает до десяти, читает. Им же занимаются все — и папа, и мама, и бабушка, и дедушка. Он довольно быстро развивается, каждый день по несколько новых слов прибавляется.

— Почему говорят, что внуков любят больше, чем детей?

— Просто возраст делает человека более похожим на того, с кем общаешься. Вот и больше общих интересов у дедов и внуков.

— Сегодня спокойно погуляли?

— Почти. Сейчас же все хотят не сфотографироваться, как раньше говорили, а сфоткаться. Если бы не внук, я бы согласился. А так отказывался.

ЧТО ЗНАЧИТ ДЛЯ ВАС — БЫТЬ ПЕТЕРБУРЖЦЕМ?

— Это ощущение, что ты все время одет строго, парадно, во фрак. Город очень обязывает к определенному поведению, но не сковывает. Постоянное приятное ощущение праздника. Город-джентльмен, который заставляет относиться к нему с уважением. Быть петербуржцем значит соответствовать этому и испытывать комфорт.

 

Источник: Комсомольская правда